«Подлинно, где пляска, там и диавол. Не для того Бог дал нам ноги, чтобы безчинствовать, но для того, чтобы ходить чинно; не для того, чтобы прыгать, подобно верблюдам (и они, а не только женщины, отвратительны, когда пляшут), но для того, чтобы ликовать с ангелами». (Свт. Иоанн Златоуст, «Толкование на Мф.», т. Vll)
Любители танцев нередко ссылаются на пример царя Давида, как он плясал пред Ковчегом. Но, пляска Давида пред Ковчегом не может служить примером для оправдания светских танцев или плясок. Дело в том, что одним и тем же словом «пляска» или «танец» в том и в другом случае обозначаются разные явления.
В случае с Давидом первичен восторг. Причём, восторг духовный. И он порождает движения. Причём, движения спонтанные, которые специально не отрабатываются, т. е. не рассчитанные на зрелище. Здесь тело следует за душой, которая в свою очередь следует за духом. Соблюдается естественный иерархический порядок природы человека. В данном случае просто проявляется заложенная Богом в человеческую природу способность проявлять свои чувства через телесные движения.
В светских (эстрадных, сценических, бальных, народных и т. д.) танцах или плясках этот порядок извращается, всё ровно наоборот. Здесь первичны движения. Которые отрабатываются специально, т. е. рассчитаны на зрелище. И они призваны породить восторг. Причём, восторг чувственный, а не духовный. Здесь, напротив, тело ведёт душу. Т. е. извращается иерархический порядок природы человека. Танец превращается в систему, специально отработанную игру плоти, рассчитанную на зрелище.
Т. о., при одном и том же названии и внешней схожести в том и в другом случае мы видим принципиально разные, совершенно противоположные явления, с разницей в точности наоборот.
Если искать аналогию светских танцев и плясок в Священном Писании, то это вовсе не пляска Давида, а пляска Саломии, дочери Иродиады, на дне рождения царя Ирода. За которую она попросила в награду голову Пророка Иоанна Предтечи.
А если искать аналог пляски царя Давида перед Ковчегом в наше время, то это пляска православных арабов в Храме Гроба Господня во время схождения Благодатного Огня.
Итак, что из себя представляла пляска Давида? Это бурное внешнее выражение духовного восторга посредством спонтанных, не рассчитанных на зрелище движений, подобно выражению детской радости.
А что такое светский танец или пляска? Это систематические, специально отработанные движения плоти, рассчитанные на зрелище, направленные на возбуждение чувственного восторга.
Этого определения достаточно, чтобы, во-первых, оставить в покое Давида. И чтобы уяснить, почему, собственно, греховны светские танцы и пляски.
Так вот. Свт. Василий Великий писал: «Нет добродетели монашеской, и нет добродетели мирской, есть только один вид добродетели – добродетель Христианская» (цитирую по памяти – не помню, откуда). Свт. Иоанн Златоуст пишет: «Ты очень заблуждаешься и обманываешься, если думаешь, что иное требуется от мирянина, а другое от монаха; разность между ними в том, что один вступает в брак, а другой нет, во всем же прочем они подлежат одинаковой ответственности. Так...взирающий на женщину ко еже вожделети ея, будет ли он тем или другим, одинаково будет наказан за это прелюбодеяние (Мф.5:22,28)» (т. l, «К верующему отцу»). Он же: «Мирянин не должен ничем отличаться от монаха, кроме одного только сожительства с женою; на это он имеет позволение, а на всё прочее нет, но во всём должен поступать одинаково с монахом» (т. Xll, «Толкование на послание к Евреям»). Об этом же писал сщмч. Иларион (Троицкий) («Единство идеала Христова. Письмо к Другу»). Т. о., принципы аскетики – это не только монашеская норма, это норма Христианская, общая и для монахов, и для мирян. Другое дело, что миряне зачастую на практике не выполняют нормы аскетики в той степени как монахи. Но это разница именно степени практического иполнения принципа, а не самого принципа. А принципы аскетики обязательны и для мирян.
Так вот, один из основополагающих принципов аскетики – хранение чувств (через органы чувств), в т. ч. хранение зрения, хранение осязания и т. д.
Соответственно, взгляд на женщину, которая совершает движения, рассчитанные на зрелище, направленные на возбуждение чувственного восторга (т. е. танцует или пляшет), очевиднейшим образом противоречит принципу хранения чувств. Поскольку через зрение открывает дорогу блудной страсти. А сама женщина, которая совершает такие движения (т. е. танцует или пляшет), подпадает осуждению соблазнительницы «Горе тому человеку, через которого соблазн приходит» (Мф. 18, 7) и блудницы «Всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем» (Мф. 5, 28).
Также. Прикосновение к лицу противоположного пола во время совместных движений, направленных на возбуждение чувственного восторга (т. е. во время совместного танца – видите, даже просто назвав вещи своими именами, видим, что совместный танец – это в принципе та же любовная игра, отличие от постельных отношений только в степени), очевиднейшим образом противоречит принципу хранения чувств. Поскольку через осязание открывает дорогу блудной страсти. А сами танцующие подпадают осуждению блудников или прелюбодеев. А если танцуют публично, то ещё и соблазнителей.
Т. о., светские танцы и пляски противоречат духовной жизни, противоположны добродетели целомудрия, поскольку служат возбуждению блудной страсти. Т. е. попросту греховны.
Ведь, очевидно, что если пренебрежение хранением ума от помыслов (т. е. вещь более тонкая) ведёт ко греху, то тем более ведёт ко греху такая грубая небрежность в духовной жизни как пренебрежение хранением чувств, нарочное направление органов чувств на восприятие соблазнов.
Только, не надо выдумывать о «чистоте помыслов» и «отсутствии грязных мыслей» во время танцев. Это просто смешно и нелепо, когда некоторые начинают рассуждать о «бесстрастии» во время танца. Для чего женщина исполняет танец, как не для того, чтобы на её телодвижения смотрели и любовались?! Почему человек смотрит танец, как не потому, что ему нравятся эти телодвижения?! Т. е. испытывает чувственное удовольствие от этого. Почему не состоящие в браке мужчина и женщина исполняют совместный танец, как не потому, что получают чувственное удовольствие от совместных движений и взаимного прикосновения?! Иначе, кто когда стал бы заниматься всей этой ерундой, т. е. исполнять танец или смотреть на танец при отсутствии волнения чувств? Вот и не надо себе лгать.
Итак, пусть любители танцев перестанут лицемерить и прекратят ссылаться на царя Давида и в упор незамечать, что, мол, здесь греховного. Ведь, что такое фарисейство? Это не обязательно упор на строгость. Это вообще пренебрежение сутью за счёт формы ради угождения себе, основанное на лицемерии. В случае со ссылкой на пляску Давида оно проявляется как отказ от исследования сути при довольстве схожестью названия и внешней формы. А в случае с танцами вообще (и не только, это касается многих сторон мирской жизни, всего, что человек хотел бы себе разрешить, как то: пляжный отдых, театры и т. д.) фарисейство проявляется как поиски (в надежде не найти, конечно) формальных запретов на то, что и так очевидно греховно. Ведь известно, что формальные запреты нетрудно обойти. «Объяснив» себе, что именно в «наше» время (ну конечно, в какое же ещё?) данный запрет по какой-либо причине «утратил» свою актуальность. Или просто придравшись к формулировкам. Ведь любая формулировка небезупречна, всегда можно найти изъян в желаемом направлении. Вопрос только в том, будет ли это убедительным для Бога?!
Впрочем, Церковь позаботилась и о фарисеях. Для тех, кто хронически и в упор не хочет понимать сути, почему танцы это грех, кто апеллирует к формальным запретам, в надежде на их отсутствие, есть формальные запреты на светские танцы и пляски:
51 прав. Шестого Вселенского Собора запрещает «плясание на позорищи». Т. е. «пляску на сцене (τ?ς ?πι σκηνης ορχ?σεις, in scena saltationes), так как это неприлично, и особенно если участвуют женщины, ибо этим возбуждаются у зрителей страсти и похоть» (Толкование еп. Никодима (Милоша)).
62 прав. Шестого Вселенского Собора запрещает «всенародные женские плясания» (т. е., понятно, что и народные гулянья и хороводы в том числе) как «великий вред и пагубу наносити могущие». Здесь, кстати, следует понять, что всякое там «возрождение национальных традиций» в виде народных танцев, плясок, хороводов, гуляний и этно-маскарадов никаким боком к Православию не относится. Это ни что иное как реанимация культурной оболочки язычества.
Также: «Не подобает Христианам, на браки ходящим, скакати или плясати...» (Лаод., 53).
«Детям священников не представляти мирских позорищ и не зрети оных. Сие же и всем Христианам всегда проповедуемо было, да не входят туда, где бывают хуления.» (Карф., 18).
Итак, светские танцы и пляски не только по сути греховны, но и канонически недопустимы.
Это относится ко всем видам шоу, балета, художественной гимнастики, фигурного катания, сценических, эстрадных, бальных, молодёжных, фольклорных, народных, бытовых и др. танцев и плясок. Все они рассчитаны на зрелище и возбуждение чувственного восторга, т. е. все они в принципе относятся к тому же явлению, что и пляска дочери Иродиады. «Диавол, плясавший тогда в ней, и ныне управляет пляшущими» (Свт. Иоанн Златоуст, «Толкование на Мф.»). Разница между ними только в степени разврата.
Свящ. Алексей Шляпин